Катком от Яровой. Как прошлый сотрудник ЦИК пробует защитить свою веру

В Удмуртии центр «Э», прокуратура и блок внутренней политики губернатора 4-ый год пробуют засудить людей за религиозные убеждения. Доброжелательные граждане имели неосторожность напевать Харе Кришна под окнами строения на Русской. Большенному начальнику песня не приглянулась, и он отдал приказ «чтобы они здесь больше не прогуливались».

Юлия Сунцова

Читайте Новейшие Известия в официальной группеСледите за самыми необходимыми новостями региона в ленте друзейFacebookВКонтактеTwitterОдноклассникиТимофей Трефилов

«Зданием на Русской» в Ижевске именуют территориально объединенные главные управления силовых ведомств. «Особо принципиальное дело» в столице региона расследуют с 2017 года. 1-ый трибунал не отыскал в песнях кришнаитов нарушений закона и оправдал их, тогда правоохранительные органы составила 2-ой протокол — о нелегальном миссионерстве во ВКонтакте! Такие разноплановые обвинения стали вероятны в отношении религиозных объединений опосля вступления в силу «пакета Яровой».

«Новейшие Известия» побеседовали с Тимофеем Трефиловым – кришнаитом, который отстаивает на данный момент в судах гарантированную россиянам Конституцией свободу на исповедание.

— Тимофей, ваше преследование началось с песен на городской площади. Приверженцем какого духовного движения вы являетесь?

— Движение «Санкиртана» — древная духовная практика. На санскрите значит «Совместное воспевание имен Бога». Постулаты отражены в целом ряде индийских священных писаний — в «Шримад-Бхагаватаме», «Бхагавад-Гите», «Кали Сантарана Упанишаде», к примеру. Приверженцем этого направления я являюсь уже много лет и пришел к этому, пройдя длиннющий путь духовных исканий. Никогда этого не скрывал – ни в дружественном кругу, ни на работе.

— Где вы работали?

— Поначалу в Госсовете [Заксобрание УР], позже управляющий перебежал на работу в ЦИК Удмуртской Республики, пригласил меня туда на должность начальника организационного отдела.

— Вы упоминали, что опосля принятия «пакета Яровой» на вас стали косо глядеть. В чем это выражалось?

— До «пакета Яровой» таковая моя «изюминка», так скажем, не имела никакого значения для управления, но принятый закон всё изменил. Например, я достаточно издавна овощеед, не курю и совершенно не употребляю алкоголь, не пью чай и кофе, и когда на каких-либо общих собраниях, корпоративах все собирались за общими столами с угощениями, я стал замечать нехорошую реакцию со стороны начальства. Либо, к примеру, я ношу бусы Кантхимала. Они высочайшие и время от времени были видны из-под рубахи, от начальника по этому поводу получил замечание — пришлось прятать бусы под воротником. При всем этом к сотрудникам, которые носят крестики, схожих претензий не появлялось. В 2012 году, когда я уезжал в отпуск в Индию, он мне произнес: «Учти, Тимофей Михайлович, я с сектантами не работаю». Но в данной нам реплике как раз чувствовалась драматичность, потому что, судя по выполнению задач в интересах страны, которые передо мною ставились, так сказать, неблагонадежным меня никто никогда не считал.

В марте 2017 года я знал, что ситуация нагнетается «сверху» и уволился, не дожидаясь, пока меня погонят под зазорными, мнимыми формулировками, а по сути — «за веру». Начальник просил меня остаться в составе комиссии до окончания выборов – ему, дескать, неловко будет разъясняться с Главой Республики в самый разгар избирательной кампании. Но я уволился с должности начальника отдела и сейчас был наиболее волен в действиях, мог приходить на заседания с тилаком на лбу [священный знак, который кришнаиты наносят на лоб и другие части тела].

— И прогуливались?

— Прогуливался. И на заседания — с тилаком и продолжал петь с братом на улицах Харе Кришна. Я был самым юным членом комиссии, а в должности начальника отдела еще вел взаимодействие с каждым членом ЦИКа Удмуртии, и никогда с сотрудниками у меня заморочек и разногласий по вопросцам религии не появлялось — им, напротив, было любопытно узнавать что-то по неведомой им теме. Мы ладили. Когда я уволился, то обстоятельств не разъяснял, гласил, что ухожу в бизнес, но коллеги задавали вопросцы, недоумевали, я б произнес, соболезновали.

— В марте 2017 года вас в первый раз задерживает правоохранительные органы.

— Полицейские и ранее подступали к нам, задавали различные вопросцы, часто проявляя искреннее любопытство. Опосля духовных дискуссий мы умиротворенно расползались. Мы прогуливались с харинамами не только лишь в Ижевске, ездили с единоверцами и в Екатеринбург, и в Петербург, и никогда люди в погонах к нам не придирались. В марте 2017-го на центральной площади мы всемером пели Харе Кришна. К нам подошли оперативники в гражданском и один человек в полицейской форме, стали хватать за руки, доставили в Октябрьский райотдел, составили протокол о административном правонарушении за типо нелегальное проведение массового мероприятия. Мы с братом до окончания разбирательства по делу продолжали петь Харе Кришна, сейчас уже ходя по городку поодиночке. Тогда за одиночные выступления правоохранительные органы еще не задерживала на улицах. Заседание по нашему делу состоялось через три месяца — в Октябрьском районном суде Ижевска.

— Какие резоны правоохранительных органов приводила на суде?

— Резоны правоохранительных органов, на мой взор, были неубедительными. Капитан, который нас задерживал, гласил: «Я вас заставлю согласовывать ваши мероприятия». Но я сам юрист, и буквально понимаю, что Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях» №125 не распространяет уведомительный порядок на религиозные мероприятия, где не требуется охрана публичного порядка. Тот, кто нас допрашивал, пробовал доказать свою позицию вопросцем «А что если мусульмане придут и побьют вас?». Странноватое дело, давайте тогда всех приличных людей закроем по домам, а хулиганы пусть гуляют – основное, чтоб им лупить на улицах было некоторого.

— В итоге 1-ый трибунал вы выиграли?

— Да, трибунал признал за нами установленное законом право умиротворенно собираться и не усмотрел ничего нелегального в том, что мы поем Харе Кришна.

— Помните, на что сослался арбитр, когда отказывал возбудившим административное дело полицейским?

Как раз на этот самый 125-й Федеральный закон. Религиозные мероприятия согласовывать не надо, если нет опасности публичном порядку. Свобода исповедания. Правоохранительные органы обжаловала решение первой инстанции, но апелляционный трибунал решение в нашу пользу поддержал.

Увлекательный диалог меж полицейскими я услышал тогда в Верховном суде, пока ожидал начала заседания. Майор Игнатьева с недоумением спрашивала капитана Порхуна: «Вы для чего ребят задержали? Для чего этот геморрой?» .«Нам произнесли – нужно довести до результата», — отвечал капитан, у него был тон оправдывающегося.

— Этот диалог они вели прямо при вас в коридоре суда?

— Да, в метре от меня, я посиживал на примыкающей лавочке, и они очевидно не шептались и не смущались того, что я их слышу.

— Так вы сообразили, что в деле против вас есть некоторый заказчик и он, быстрее всего, не в правоохранительных органов?

— Да, было разумеется, что и капитан, который нас задерживал, и майор, которая писала протокол, ощущали себя влипшими в этот обременяющий их процесс, и им это было неприятно.

— В деле еще фигурировала, как вы ведали ранее, некоторая экспертиза от Управления по внутренней политике Администрации Главы Удмуртии?

Наше с братом пение Харе Кришна на площади не тянуло на митинг, потому полицейские, нарушив все мыслимые административные процедуры, убили 1-ый протокол и составили через две недельки новейший протокол с остальным составом правонарушения. Тот нелегальный протокол дополнили заключением профессионала из Администрации Главы Удмуртской Республики. Эта экспертиза – самая увлекательная часть моего дела. Конкретно она указывает, как трудно защитить свои права и ответить на обвинение, предъявленное от лица страны.

Видеозапись нашего с братом пения на площади правоохранительные органы передала в Администрацию Главы Удмуртской Республики, где она попала на исследование в Управление по внутренней политике в отдел по развитию институтов штатского общества. Заглавие отдела подразумевает справедливость в оценке наших действий. Но заместитель начальника отдела, подписавший заключение, показал или полную некомпетентность, или ангажированность.

Бюрократ Ильинский – человек, составивший заключение по материалам, является кандидатом исторических наук, с непонятной, на мой взор, компетенцией в вопросцах религиоведения, тем не наименее, он провёл религиоведческое исследование, которое в реальности является лингвистическими изысканиями. Итог – заключение, которое, как мне видится, указывает полное неведение создателем темы. Судите сами, цитирую:

Как кандидат исторических наук Ильинский был должен бы знать, что общество сознания Кришны – заглавие интернациональной организации, и если я говорю «Харе Кришна», это совершенно не значит моего членства в данной нам организации. Наиболее того, в одной Рф официально действуют, по наименьшей мере, 5 лишь зарегистрированных организаций, проповедующих веру в Кришну. И 2-ое: Ачарья – весьма высочайшее положение – значит того, кто действует совершенным образом и учит остальных своим примером. Ильинский, назвав всех последователей «ачарьями – вайшнавами», допустил непростительную для профессионала ошибку, это как если б всех прихожан православного храма именовать Патриархами всея Руси.

Ильинский не уверен в своей оценке — он пишет «можно сказать», «можно отнести». Другими словами можно именовать, а можно и не именовать, можно отнести, а можно и не созодать этого. Но как презумпция невиновности, закрепленная как в административном праве, так и во всём законодательстве РФ (Российская Федерация — государство в Восточной Европе и Северной Азии, наша Родина)? Не можешь совершенно точно (это ключевое слово) обосновать вину человека — означает он невиновен. Религиозная тема сложна, а межконфессиональные дела, вправду, непросты. И Ильинский, если он спец, должен обдумывать свою ответственность, ведь в таковых делах конкретно экспертные заключения стают основой доказательной базы, и судьи опираются на их сначала, вынося решения и приговоры. А это судьбы людей. Несведущий эксперт может стать разжигателем небезопасных конфликтов.

— Два года для вас дали передохнуть.

— Да. За этот период даже случились некие положительные сдвиги во отношениях верующих с государством. К примеру, ФМС разрешила фотографироваться индуистам на документы с тилаком, ровно как мусульманкам – в хиджабе.

Разве что лишь был один звонок от члена регионального отделения Интернациональной организации «Общество сознания Кришны» — самой бессчетной кришнаитской организации в Рф, можно сказать, признанной официальными властями. Он предложил встречу. Разговор был типичный – дескать, ходите и поете вы, а спрашивают за это «из того строения» с нас. Вот этот разговор – наверное, самое грустное за крайние годы. Поэтому что приветы из различных спостроек были прогнозируемы, мы соображали, что за нами будут следить. Но тот факт, что единоверцы заместо совместного поиска решений возникающих заморочек, опосля проработки органами, удовольствовались самоцензурой – вот это то, что принуждает переживать. Я возлагал надежды, что в случае припираний свободу будем отстаивать совместно, а заместо этого получил от братьев по вере настоятельную рекомендацию больше близко к «тому зданию» не подступать.

— В 2019 возникло 2-ое дело.

Сейчас все было наиболее цивилизованно. Мне позвонили из центра «Э» и пригласили отдать пояснения по поводу поста во ВКонтакте.

— Что это был за пост?

— Была видеозапись — мы с братом идем по улице Ворошилова, поем Харе Кришна и под ней была подпись. Одна безопасная фраза — предложение присоединиться к воспеванию Харе Кришна (сейчас не понимаю, можно ли дословно воспроизводить это в СМИ (Средства массовой информации, масс-медиа — периодические печатные издания, радио-, теле- и видеопрограммы)). Правоохранительные органы квалифицировала его как нелегальную миссионерскую деятельность, а конкретно нелегальный призыв вступить в ряды нашей организации, при всем этом не указала компанию, в которую мы типо призываем вступить.

— Вы пошли без повестки?

— Ранее был положительный опыт взаимодействия с органами власти, 1-ый трибунал же в итоге встал на нашу сторону. Я возлагал надежды, что схожу, развенчаю еще одно недоразумение.

Официальная часть разговора с оперативником Григоряном стремительно себя исчерпала. Он задал вопрос, я ли выкладывал этот пост, кто на видеозаписи, и когда это было. На этом допрос завершился. Полицейский толком не разбирался в моих религиозных мнениях, потому повсевременно извинялся, переспрашивая, не обижает ли он на этот момент мои чувства верующего. В кабинете на его столе лежала «Бхагавад Гита как она есть».

— То самое писание, которое еще в 2011 году в Томске пробовали внести в федеральный список экстремистских материалов, что в итоге вылилось в наикрупнейший интернациональный скандал. Индия даже пригрозила порвать дипломатичные и торговые дела с Россией, опосля чего же Лаврову пришлось оправдываться и разъясняться. Собственные экспертизы прислали в Россию 10-ки государств – ученые, преподаватели, религиозные объединения, политики, деятели искусства, артисты. За тем судебным требованием, получившим шуточную премию «Маразм года», смотрел весь мир – в различных уголках планетки вспыхнули протестные акции из-за начавшегося процесса. Томский институт отказался писать лингвистическую экспертизу, опосля чего же хотимое было получено из Кемеровского института, но томская арбитр Бутенко всё равно не подмахнула и отклонила иск. Чудилось бы, жирная точка была поставлена навечно уже тогда, но Ижевск через девять лет отрадно полез на те же грабли?

— На сей день ни одно священное писание кришнаитов, издаваемая кришнаитами литература, само Общество сознания Кришны и его ответвления не признаны экстремистскими.

— Это правда. Я проверила федеральный список – 575 страничек на сей день.

Именно эта книжка лежала на столе Григоряна, и для чего-то он поделился впечатлениями от чтения: «Практически ничего не понимаю, а мне нужно разобраться». Разговор перебежал в просветительское русло. Я не без наслаждения дал ответ на все его вопросцы о философии сознания Кришны. Необходимо сказать, что слушал он меня с огромным энтузиазмом, а я лицезрел, что он соображает все, что я говорю. В его кабинете на стенке был мусульманский календарь — намазы, религиозные празднички. Я тогда воодушевился, помыслил, что как два верующих человека мы друг дружку усвоим.

— Но через некоторое количество дней по тем свидетельствам вас вызвали в прокуратуру?

— Правоохранительные органы направила материалы в прокуратуру для возбуждения дела.

— В чем вас обвинили во 2-ой раз?

— «Пакет Яровой» ввел понятие миссионерской деятельности, под которую попадает хоть какой усмотренный органами призыв вступить в ряды религиозной организации. Не так давно из-за этих новейших норм, к примеру, оштрафовали одну мусульманскую религиозную компанию, которая вывесила объявление о дате последующей встречи приверженцев. Информационная доска была в общем коридоре бизнес-центра, где они арендовали помещение. Вывеси они это объявление в самом помещении – вопросцев у правоохранительных органов бы не появилось. Но объявление о дате встречи, висящее в общем коридоре – это «призыв вступить в ряды» для неограниченного круга лиц – и всё, дело готово! Другими словами верующих сделалось вероятным судить по формальным признакам, просто за информирование, при всем этом нет и намека от самой правоохранительных органов на какую-то деструктивную деятельность…

— В вашем посте удмуртская правоохранительные органы и прокуратура тоже увидела некоторый призыв восполнить ряды вашего движения?

— По этому закону даже выражение собственного представления в отношении религии считается миссионерством. А заниматься миссионерством сейчас может лишь управляющий организации, зарегистрированной в Минюсте, либо лица, которым выданы такие разрешения. Наша организация не зарегистрирована в Минюсте, потому сейчас чтоб законно приглашать в свои ряды, мы должны заранее провести общее собрание. На этом собрании должны письменно наделить членов нашего объединения, которых считаем достойными гласить от лица нашего объединения, таковым правом. Это письменное разрешение тоже необходимо регистрировать в Минюсте. Другими словами мы с братом, должны собраться и письменно наделить друга друга правом приглашать в нашу незарегистрированную компанию приверженцев и идти согласовывать это в Минюст?… Без всех этих процедур, по «по пакету Яровой» — мы нарушители, нелегальные миссионеры. Но прокуратура в собственном постановлении даже не именует компанию, в которую я типо призываю вступать людей! Организации-то нет.

В прокуратуре — опять недлинные протокольные пояснения и разговор «по душам». Ассистенту прокурора Мальцевой я тоже задал собственный исконный вопросец: «Вы считаете пост, где мы с братом поем Харе Кришна, злодеянием?» «Нет, просто сделайте группу закрытой, чтоб к для вас не цеплялись», — прозвучало в ответ как совет друга.

Во 2-ой раз в прокуратуру меня пригласили, чтоб забрать экземпляр постановления о возбуждении административного дела. В кабинет Мальцевой вошел ее начальник и, делая вид, что не замечает меня, не читая, подписал постановление.

— Запустился 2-ой трибунал.

— Знакомясь с материалами дела, я увидел, что в их, как и в прошедший раз опять было заключение спеца Ильинского. Ильинский снова давал религиоведческое заключение на видеозапись с пением «Харе Кришна». Но схожий материал уже рассматривался, потому для новейшего правонарушения необходимо иметь новейшие основания, и в свежайшем заключении спеца Ильинского, они, кто бы колебался, нашлись. Сейчас вчерашнее «религиозно-обрядовое культовое действие», совершать которое не запрещено законом, перевоплотился в «целенаправленное религиозное мероприятие пропагандистского нрава», нелегальное к проведению «пакетом Яровой», если нет специального разрешения от организации, в пользу которой оно проводится. А вайшнавизм из «1-го из направлений старой религии народов Индии» перевоплотился в «новое религиозное движение».

Полицию, прокуратуру и спеца нисколечко не тревожило ни наличие уже данной трибуналом оценки определенного действия, ни вынесенное по нему же решение, ни законодательство РФ (Российская Федерация — государство в Восточной Европе и Северной Азии, наша Родина) о свободе исповедания и совести, тем наиболее, никто не направлял внимание на событие отсутствия в перечнях нелегальных организаций групп приверженцев Кришны. Просто зависимо от намеченных целей один и этот же эксперт переписывает свои заключения. Рассмотрение назначили на сентябрь 2019 года. В здании суда я повстречал оперативника Григоряна, которому в летнюю пору разъяснял философию Бхагавад Гиты. Я был сосредоточен и молчалив, но он подошел ко мне и поблагодарил: «Сейчас я понимаю, о чем Кришна гласит Арджуне!» «Харе Кришна! Пожалуйста!» — дал ответ я ему.

— Со 2-ой пробы арбитр поддержала полицейских и прокуроров?

— Разглядывала дело отставная арбитр, которая была вызвана с пенсии, чтоб замещать временно отсутствующего арбитру. Она пригласила к для себя в кабинет того самого ассистента прокурора, а меня пригласили лишь через 10 минут. Давая пояснения по делу, я лицезрел, что арбитр уже приняла решение. Выслушав меня, она стремительно перевернула еще несколько страничек дела и объявила: «Признать виноватым в совершении административного правонарушения, назначить штраф в размере 5000 рублей». Все рассмотрение уложилось в 5 минут. При всем этом при вынесении решении, на мой взор, арбитр вышла за границы обвинения, предъявленного прокуратурой. Наша организация — незарегистрированная и даже при самом большенном желании я не могу получить от таковой организации установленное разрешение на миссионерскую деятельность. Тем не наименее, мое нарушение, согласно решению суда, выразилось конкретно в неимении этого разрешения. Апелляция не нашла существенных нарушений при вынесении решения мировым судьёй и подтвердила решение мирового суда.

Я скупо вчитывался в мотивировки судьи: Наиболее «надежной» аргументации я в собственной жизни еще не встречал. Твои резоны не принимаются, поэтому что ты защищаешься от обвинения в нарушении закона, которого не совершал. Защищаться – это мое право, а арбитр, выходит, его не признает.

Арбитр воспринимает решения, делая упор только на заключения профессионалов и протоколы должностных лиц, которым доверяет априори. Должностные лица составляют протоколы, вечно извиняясь и прося самого «обвиняемого» разъяснить им, о чем все-таки они там фактически пишут в этих протоколах. Условный эксперт Ильинский меняет свое мировоззрение о одном и том же событии от заключения к заключению. А что там с загадкой про свободу и несвободу? Пусть этот вопросец задаст для себя этот условный Ильинский! Послушливому рабу ошейник не давит.

— Сейчас вы ожидаете кассации в Верховном суде Удмуртии? Не было желания сыграть по таковым же правилам и подать встречные иски о оскорблении эмоций верующих и припирании по конфессиональным мотивам?

Я никого из служащих не виню, осознаете. Я вижу, что мы с ними общаемся отлично, что есть взаимопонимание и сострадание с их стороны, и что они просто делают поручения вышестоящих, это их работа. Моя работа – достигнуть того, чтоб трибунал признал наше право свободно веровать и свободно выражать свое мировоззрение.

— Из ЦИК вы уволились. На что сейчас существуете в вещественном мире?

— Мы с братом зарегались бизнесменами. Домашний бизнес. Открывали вегетарианское кафе, которое не пошло. Сейчас увлечены ремонтом обуви.

— К хозяйственной деятельности юрлица вопросцев еще не появлялось?

Нет, осознаете, я не думаю, что это некий заказ непосредственно против меня. По моему воззрению, это конкретно тенденция всеобщего угнетения – людям навязывают боязнь к хоть каким высказываниям – по поводу религии, по поводу власти. В данный период, когда экономика усугубляется, доходы населения падают, функция госуправления ориентирована первоочередно на что-то еще, но не на улучшение жизни людей. Потому таковым образом и таковыми делами, как мое, нам просто воспрещают гласить о том, как мы живем, вместе находить смыслы, реализовывать духовные потребности. Хотя, чудилось бы, в трудные моменты как раз неразумным было бы чинить препятствия в реализации собственных свобод.

— Малочисленные единоверцы вас поддержали в этот момент?

— Нас было 7 человек. Мы никогда никого не агитировали вступать в свои ряды, а по драматичности судьбы нас судят конкретно за это. С началом заморочек практически все наши малочисленные братья по вере – 4 человека – нас покинули и оборвали с нами контакты. Это давление произвело на их мощное воспоминание. Остался лишь брат, мать и я.

Но, понимаете, всякую ситуацию, когда приходится биться за собственное достоинство, я воспринимаю как часть пути. Препятствия и сопротивление в собственной жизни встречают все инициативные люди. Единственный метод противостоять – приводить такие аргументы, чтоб было нереально выносить несправедливые решения, называя белоснежное — черным, а темное — белоснежным.

Источник: newizv.ru

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий